Доктрина шока. Расцвет капитализма катастроф

Крайняя степень жестокости мешает нам замечать, каким интересам эта жестокость служит. Отчасти это уже произошло с антивоенным движением. Наши объяснения причин войны обычно односложны: нефть, Израиль, Halliburton. Большинство из нас видят в войне акт безумия президента, который вообразил себя императором, и его британских соратников, которые хотят оказаться в истории среди победителей. И мало кто думает о том, что эта война является рациональным политическим выбором и ее организаторы именно потому и действуют так свирепо, что закрытую экономику Ближнего Востока невозможно взломать мирными средствами, и уровень террора тут соответствует высокой ставке игры.

Ранее экономика служила противовесом войне, она вынуждала упрямых политиков вести мирные переговоры. Однако бум по поводу безопасности и экономика начали толкать политиков в противоположную сторону, когда возник мощный сектор, основанный на непрерывном насилии.

"Это напоминает Диккенса: стоит поговорить с экспертом по международным отношениям, и видишь, что ты живешь в самые мрачные времена. А затем ты поговоришь с потенциальными инвесторами, и оказывается, это наилучший период в истории."(Лоренс Саммерс, экс-министр финансов США)

С точки зрения корпораций, когда правительство или благотворительные организации выполняют свои традиционные роли, они лишают частных подрядчиков работы, которая могла бы принести прибыль.

И действительно, когда благотворительные организации даром раздают нуждающимся необходимые им вещи, они посягают на права рынка, поскольку сеть магазинов Home Depot могла бы поставлять эти же вещи за плату.

Одной из причин того, почему многие представители нашей элиты - и политической, и корпоративной - с таким оптимизмом относятся к перемене климата, заключается в их убежденности в том, что в любых самых ужасных обстоятельствах они купят себе спасение.